Сворачивают к букинистике: старые потрепанные томики лежат прямо на клеенке, у ног.
Один берет вторую от угла книгу, листает, останавливается, еле заметно шевеля губами; второй глядит через плечо.
«…я начинаю понимать, что „надеть маску“ – процесс такой же сложный, как вжиться в роль. Задолго до начала представления артист стоит подле зеркала. Мальчик подает ему маску. Артист осторожно берет ее и молча вглядывается в ее черты. Незаметно меняется выражение глаз, облик становится иным. Маска как бы переходит в человека. И тогда медленно и торжественно он надевает маску и поворачивается к зеркалу. Их уже нет по отдельности, человека и маски, теперь это целое».
– Сколько стоит? – спрашивают двое.
Выслушав ответ, отдают горсть мелочи старому продавцу в очках.
Одна дужка очков перевязана изолентой.
Старик благодарит, лезет в какие-то коробки, достает брата-близнеца только что купленной книги; кладет на место прежней.
Черная обложка.
Белые буквы.
Григорий Козинцев, «Пространство трагедии».
А двое уходят прочь.
Даже не задержавшись у столба с объявлением:
...«Трансцендентальная медитация
Полное снятие стрессов, рост ощущения счастья и внутреннего спокойствия, ликвидация последствий наведения порчи, обучение выходу из тела, астральный бой, формирование ситуаций, повышение коммуникабельности и умение воздействовать на собеседника нетрадиционными способами.
Всего за три месяца Вы, не прилагая больших…»
Остаток текста оторван вместе с одним из нарезанных под объявлением телефонов. Зато в левом нижнем углу остается еще много пространства, белой пустоты бумаги, куда можно вписать что угодно.
Пустота.
Пространство.
Пространство трагедии.